Шанель стала знаменитой благодаря десяткам тысяч женщин. Они признали, что эта уроженка Косс обладает редкостным даром — умением делать их красивее. Именно они — взыскательные хозяйки, беспокойные любовницы, миллиардерши или простые буржуа, искавшие гармонию в одежде, — заставили ее стать модельером.
Придуманные ею формы отличались самобытностью, в них не было ни подражания, ни иллюзий. Свои решения Шанель проверяла повседневностью и обрывала любую путеводную нить, если та не связывала ее со старым крестьянским наследием. Ее поведение диктовалось здравым смыслом.
Когда, испытывая потребность обратиться к уже существовавшим элементам, она отбирала детали старинной моды, то инстинктивно избегала замысловатых решений и опиралась только на собственное прошлое. Поэтому она использовала именно те элементы, которые до нее считались слишком скромными: создавала одежду, в которой удобно было отдыхать, работать, двигаться. Творя, она ниспровергала, не приемля гнета установленного порядка.
Осенявшее ее природное вдохновение определило достоинство моды, парадоксально сочетавшей очевидную функциональность с необыкновенной элегантностью, моды, неразрывно связанной с представлением о нашем времени.
Она стала обладательницей огромного состояния, но не поддерживала близких отношений с теми, кто по логике вещей должен был бы составлять круг ее общения, — крупными промышленниками, банкирами, биржевиками, политиками, финансистами — одним словом, с людьми, облеченными властью. Никогда она не превозносила богатство, не восхваляла деньги, не проявляла по этому поводу ни малейшего ликования. Иметь для нее, безусловно, было наслаждение, но главное состояло в сравнении с прошлым, когда у нее не было ничего.
Она сумела воздать должное таланту видных деятелей искусства и именно среди них нашла единственных друзей, которыми гордилась. Тем не менее она восставала всякий раз, когда ее профессию приравнивали к их творчеству, и терпеть не могла, когда ее называли гениальной. Она хотела, чтобы ее считали ремесленником.
Она казалось непобедимой, и магия ее влияния, необыкновенный дар обольщения способствовали ее профессиональному успеху. Но, преуспев, она жила словно в ссылке, ибо потерпела крах в том, что было для нее важнее всего, — в личной жизни. Замеченная, открытая, придуманная мужчинами, всю жизнь она работала для женщин. Но так и не сумела полюбить их настолько, чтобы ради них забыть о себе. Каждое существо своего пола эта страстная натура воспринимала как потенциальную соперницу, поэтому даже в старости Шанель видела себя не такой, какой стала, а какой была в лучшие годы, и всеми силами стремилась нравиться, втайне изобретая для этого самые изощренные уловки.
Каждая из ее коллекций была подобна одинокому возвращению, долгому путешествию в тайны прошлого … прошлого, о котором она никогда не говорила.
